Неприлично было приглашать даму, которой кавалер еще не был представлен. Поэтому, захотев пригласить на танец персонажа из этой категории, следовало найти того, кто согласился бы, да и ко всему прочему имел бы возможность, Вас представить. Но на крайний случай, если никого подходящего на горизонте нет, а дама волнующе прекрасна, представиться можно было и самому. Однако делать это следовало деликатно и с наивысшим достоинством.

Если кавалер желал пригласить совсем молоденькую девушку, то он должен был спросить разрешения у ее родителя, естественно представившись перед этим.

Кстати единственным место, где можно было приглашать на танец незнакомцев, был… Бал-маскарад. При этом сделать такое действие мог только Маска.

Естественно, что небрежный кивок головы, а тем более призывные действия руками и пальцами, не являлись ни в коем образе вежливыми проявлениями эмоций.

После того, как кавалер представился, он мог, изящно поклонившись, сделать свое предложение в самой изысканной манере обращения вышеозначенной даме. Например, «Позвольте мне иметь честь пригласить Вас на (название танца)». Или в форме комплимента «Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в (название танца)?»

Если кавалеру настолько понравилась дама, что он вдруг решил пригласить ее повторно, то в данном случае сперва нужно было представиться ее родителям. И это с учетом того, что сама дама высказала свое разрешение и одобрение, как по поводу второго танца, так и по поводу знакомства. И естественно не сама дама должна была представлять своего кавалера родителям.

Разрешение на повторный танец с замужней женщиной спрашивать ни у кого не надо было, ибо в таком случае дама считалась полностью самостоятельным существом, по крайней мере, на Балу.

Если же приглашаемая дама уже достаточно хорошо была знакома, можно было выразить свое приглашение в более вальяжном виде, перед этим естественно поздоровавшись, если слова приветствия еще не были произнесены до этого времени. Например, «Не откажете мне в удовольствии танцевать с Вами (название танца)». Или в форме комплимента «Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в (название танца)?»

Только что представленную даму можно было пригласить на такие танцы, как кадриль, вальс или польку. На мазурку же и котильон следовало приглашать только хорошо знакомых представительниц прекрасного пола.

Если приглашалась дама, в данный момент находящаяся в кругу друзей или родственников, следовало принести свои самые изощренные извинения за прерванную беседу, уточнить, не будет ли спутник дамы, если таковой имелся в наличии, против, и только после этого уже делать свое приглашение.

Всегда была такая возможность, что, приглашая даму на танец, даже смотря ей буквально-таки в глаза, можно было совершенно случайно пригласить на танец не ту женщину. Девушки порой бывают так расторопны и невнимательны, что в этом нет ничего удивительного. А взгляд прекрасных мужских глаз можно было при отсутствии лишней скромности отнести и на свой счет. И вот в таком случае ни в коем разе нельзя было показывать своего разочарования, и уж тем более говорить что-либо подобное «Я вообще-то не Вас хотел пригласить». Из сложившейся ситуации выходить следовало с юмором и достоинством. В любом случае виноватой дама быть не может, а предмет интереса, скорее всего не успеет ускользнуть дальше возможного.

Если дамой были очарованы сразу два, а может быть и больше, кавалера, и приглашения сыпались на нее лавиной, то дама могла с помощью небольшой лжи сама выбрать, с кем она будет танцевать, обозначив, кто пригласил ее раньше. На такую маленькую женскую шалость ни в коем случае нельзя было обижаться или настаивать, лишь поверить и пригласить на другой танец, если на то оставалось все такое же рьяное желание.

Также существовал второй вариант решения данной «проблемы» – дама подбрасывала свой носовой платок, и поймавший объявлялся счастливым обладателем танца с ней.

Танцевать с одной дамой танец за танцем, если это, конечно же, не котильон, могли только родственники (муж с женой, брат с сестрой) или жених с невестой. Любое такое проявление излишнего танцевального внимания бросало тень на репутацию дамы, и незадачливому мужчине, как джентльмену, пришлось бы попросту на ней жениться. Поэтому не стоило рисковать свободой, если она была приятна и притягательна даже ради многочисленных танцев с обладательницей красивого личика.

Допустимым числом танцев с одной особой было – три, при этом с ней нельзя было танцевать два танца подряд.

Если же кавалер пришел со своей собственной дамой, то с ней следовало станцевать такое же допустимое число танцев, что с остальными, но никак не меньше. Если кавалер танцевал со всеми, кого находил симпатичной, но откровенно забывал про ту, кто сопровождала его в самом начале, с Бала он мог совершенно спокойно вернуться в гордом одиночестве, ибо это считалось верхом бестактности.

Кстати если спутницу кавалера соизволил пригласить его знакомый или друг, то галантным было бы пригласить соответственно спутницу друга, чтобы она не оставалась в одиночестве.

Вполне возможной была ситуация, когда дама забывала, что дала свое слово потанцевать с кавалером. Женской половине это было простительно, но мужской – нет. Подобная забывчивость могла повлечь за собой, как гнев собственно дамы, так и всего светского окружения.

Ко всему, что было сказано выше, прилагается еще одна ситуация – дама могла отказать кавалеру в танце, назвав ему ту причину, которую посчитает нужной. В этом случае кавалеру не пристало настаивать на приглашении или выяснять причину оного. Самым разумным действием в таком случае было вежливо поклониться и без всяких комментариев отойти, не выражая при этом своего неудовольствия сложившейся ситуацией.

При этом в начале XIX века считалось оскорбительным, получив отказ от одной дамы, сразу же направиться с другой, во второй же половине обозначенного столетия – кавалер мог преспокойно обратиться с приглашением к соседке отказавшей ему дамы.

Дама на Балу должна была быть верхом совершенства: скромна, благовоспитанна, мила, доброжелательна. Также она должна была уметь поддерживать светскую беседу, вставляя в нее остроумные замечания, не переходящие при этом границы приличия.

Дама на то она и была дамой, чтобы ее хранили и оберегали, а также всячески развлекали и восхищались ее красотой.

На Балу каждая дама ожидала танца с кавалером и, дождавшись сего события, должна была изящно ответить на его комплименты и приглашение. В данном случае краткость была сестрой таланта. «С удовольствием» или «Хорошо» при согласии, а также «Сожалею, я уже обещала» или «Я уже танцую» при отказе.

Однако приглашение на танец можно было отклонить только при ряде определенных причин:
 танец уже обещан
 дама уже танцевала с этим кавалером трижды за ночь, либо предыдущий танец
 дама хочет отдохнуть
 приглашающий кавалер без перчаток

При наличии любого из перечисленных вариантов дама могла предложить кавалеру другой танец на свой или его выбор. Любой же другой вариант был не корректен. Если же дама отказывала без веской причины, то она должна была вообще пропустить данный танец.

Приглашение человека, занимающего верхушку власти, отвергнуть было, по логике вещей, невозможно.

Как уже говорилось в предыдущем пункте, дама могла отказать кавалеру, сославшись на определенные причины. Однако если она вдруг, отказав одному, согласилась на танец с другим, это считалось кокетством самого дурного тона. И если дама хотела выглядеть достойной и величественной, то столь опрометчивые действия стоило отложить в долгий ящик. Данная ситуация не является некорректной, само собой разумеется, если танец был уже действительно обещан, но в таком случае данную причину определенно следует назвать, дабы не вызвать какие-либо ненужные слухи и сплетни.

Если дама замечает, что какой-либо кавалер обращает на нее излишнее количество внимания, которое выражается в слишком частом приглашении на танец, она может, надев маску холодности и безразличия, но в тоже время изящно и деликатно поблагодарить его и отказаться, посоветовав обратить свое внимание на других присутствующих на Балу дам. Не следует забывать, что допустимое количество танцев с одним партнером равняется трем, и это при условии, что один танец не следует за предыдущим.

Дамы в любой век должны были отличаться хитростью и некоторой долей изворотливости, поэтому маленькая толика лжи не должна была быть наказана. В данном случае эта мысль относится к тому, что в случае, когда даму приглашали на танец два и более кавалера, она могла немного слукавить, сообщив, что один из них пригласил ее немного ранее.

Либо был доступен второй вариант ее действий – дама могла полностью отказаться от данного танца.

Если вдруг дама, по забывчивости своей или в виду какой-то другой причины, запамятовала об обещанном одному кавалеру танце и отправилась танцевать с другим, она всенепременно должна принести свои искренние извинения и, либо полностью отказаться от танца, либо пообещать пострадавшему другой танец на его усмотрение.

Именно поэтому прекрасным девушкам советовали, учтиво поблагодарив реверансом кавалера, который озаботился приглашением заранее, запомнить танец, а еще лучше записать данные о нем в бальную книжечку, чтобы не полагаться на столь известную всем память девичью.

Если дама была приглашена на танец, она должна была находиться на доступном кавалеру, сделавшему ей приглашение, расстоянии, дабы ему, бедолаге, не пришлось бегать по всему залу в поисках своей избранницы.

Если вдруг случилась такая ситуация, что кавалер пригласил даму на совершенно незнакомый ей танец (и такое тоже вполне возможно), то было бы тактично попросту отказаться от приглашения, сославшись на желание отдохнуть, дабы не выглядеть глупо перед всем высшим светом. При отказе, естественно, дама не могла позволить себе тут же отправиться танцевать «то, что она не знает» с другим кавалером.

Если же дама не хотела отдыхать, а кавалер был ну уж очень приятен, дама могла и согласиться на танец, о котором не имела представления, но в данном случае было бы учтиво хотя бы намекнуть, что она чувствует себя в этом танце не очень уверенно, и положиться на умение кавалера.

После окончания танца, чаще всего быстрого, но и после обычного также, не стоило сразу же бежать от дамы прочь в поисках нового увлечения. Как минимум это было неэтично, как максимум – правила приличия требовали остаться подле своей партнерши, дабы она смогла сделать положенный после танца реверанс, опираясь на благородно подставленную руку своего партнера.

После того, как кавалер подавал своей даме ручку, а она делала реверанс, заканчивалась музыка. И опять же не стоило никуда убегать, бросая партнершу. Здесь следовала определенная последовательность действий, бывшая залогом приятного времяпровождения и хорошего мнения в будущем о мужчине. Собственно, когда заканчивалась музыка, кавалер должен был поклониться своей партнерше, поблагодарив ее за танец, и тактично поинтересоваться, куда ее отвести. Получив ответ, мужчина подставлял ручку и вел даму в указанном направлении, не забывая по дороге говорить ей комплименты и по возможности мило беседовать, особенно, если путь до места все-таки не очень близкий, например, стульчик у стены. Проводив, следовало поклониться и поблагодарить свою партнершу еще раз, уточнить, не требуется ли ей чего-либо и, если все-таки у дамы возникли какие-либо желания, как-то стакан воды, например, стоило исполнить их в кратчайшие сроки. Со знакомой дамой разрешалось немного поговорить после танца, с незнакомой – лишь соблюсти все меры приличия, о которых было рассказано выше.

Благовоспитанная дама после танца должна была сделать реверанс, опираясь пальчиками на подставленную руку своего партнера, и не убирая свою ручку с его руки, вежливо объяснить своему кавалеру, куда её следовало отвести. Дойдя до места обязательным было поблагодарить кавалера, но не задерживать его подле себя надолго. Рамки приличия разрешали на уточнение молодого человека о том, не требуется ли что-то даме, ответить согласием и, дождавшись исполнения свой просьбы, поблагодарить расторопного мужчину и отпустить его восвояси.

Если дама передавала в руки своего кавалера веер или платок на сохранение, это могло служить доказательством, что она приглашает мужчину остаться подле себя. А вот такая позиция считалась уже дурным тоном, поэтому не стоило производить столь опрометчивых действий.